ПИСЬМА
Предлагаем вниманию продолжение материала о Михаиле Коцюбинском, основанном преимущественно на его воспоминаниях, сохранившихся в эпистолярии автора. Он принадлежал эпистолярной эпохе: в наиболее полном семитомном собрании его сочинений письма занимают такой же объем как и его проза.
Как уже сообщалось в первой части материала, летом 1896 года Михаил Михайлович Коцюбинский находился в Алуште, работая в правительственной комиссии, которая вела борьбу с вредителем винограда – филлоксерой. Из Алушты М. Коцюбинский писал письма родным и знакомым, наполненные впечатлениями перемешанными болями и радостями. Также сообщал об условиях жизни и работы. Одновременно в письмах много внимания писатель уделял и сугубо эстетическим впечатлениям, которые вскоре станут темами его произведений: морским пейзажам, импрессионистичным картинам крымской природы, и естественно – быта и обычаев местного населения. Писатель отправил из Алушты более десяти писем и все они сейчас составляют ценный культурный фонд для составления культурной карты Крыма, восполнения белых пятен его культурной составляющей, а следовательно — вписания полуострова в общекультурный украинский контекст.
В одном из первых писем от 10 июня 1897 года Коцюбинский сообщал Б. Гринченко (писателю, поэту, автору первого словаря украинского языка), что: «Живется нам в Алуште так себе; места здесь красивые, читать есть что (русские журналы) – но только мне некогда читать. Работы (не так работы, как хождения) так много, что я иногда едва дышу».
Следует отметить, что «свободно дышать» писателю не позволяли не только тяжелая ежедневная многочасовая работа, но и местные жандармы, которые не спускали с него глаз. В деле «О представлении в департамент полиции ведомостей о лицах, состоящих под надзором полиции Таврической губернии в 1896 году» зафиксировано: «Дворянин Михаил Михайлович Коцюбинский, Подольской губ., 31 года, исследователь филлоксеры. Негласный надзор учрежден в Алуште с 23 июня 1896 года». Скорее всего, под «надзор» писатель попал с первого дня по прибытии в это селение, что, впрочем, подтверждается и другими документами. Губернское жандармское управление в Симферополе в своем донесении на имя Таврического губернатора от 25 июня 1896 года сообщало: «По распоряжению департамента полиции, за проживающим в деревне Алуште, Ялтинского уезда, членом филлоксерной комиссии, сыном чиновника Михаилом Михайловичем Коцюбинским вновь учрежден негласный надзор полиции, из-под которого он недавно был освобожден».
В других письмах, адресованных в большинстве жене, а ей за всю жизнь он написал 309 посланий, М. Коцюбинский восхищается морем: «Сегодня у нас праздник, не ходили на работу. Почти целый день просидел над морем. Тихо, солнечно. Воздух такой прозрачной, что Демерджи кажется вот-вот за плечами. Море синее, почти черное, только белой пеленой бьет о берег. Свежий ветер с моря срывает эту пелену и бросает в лицо мелкие брызги. На море ныне много лодок под парусами, а около берега летают голуби».
Или же описывает тогдашнюю Алушту: «Ходил… по Алуште – по самым глухим улицам, по чердакам, заходил в школу татарскую, всюду; нанюхался всяческих запахов – но удовлетворил отчасти свое любопытство и записал кое-что в записную книжку. Непременно хочется мне написать кое-что из алуштинской жизни».
В целом, как удалось установить литературоведу Владимиру Панченко, переписка М. Коцюбинского с женой длилась семнадцать лет – от 1896 г. до середины 1913-го. Началась она в то время, когда писатель как раз работал в составе филлоксерной комиссии. Переписке предшествовало личное знакомство. Произошло это в декабре 1894 года. М. Коцюбинский приехал в Чернигов по приглашению Василия Андриевского, с которым вместе работал в составе филлоксерной комиссии. В январе 1896 г. Михаил Михайлович и Вера Устимовна Дейша поженились. Некоторое время супруги жили в Виннице. Но о домашнем уюте приходилось только мечтать, поскольку зимний отпуск быстро закончился; филлоксерная комиссия переехала из Бессарабии на Крымский полуостров, где нужно было вести ежедневные «битвы» с темно-зеленой тлей, которая истребляла целые плантации виноградников. Разлука с молодой женой была стимулом эпистолярного диалога. Так сложилась первая часть эпистолярной «повести» – крымская.
СПРАВКА: Вера Устимовна Дейша (1863-1921). Закончила гимназию в Чернигове, потом училась на Бестужевских курсах в Петербурге. Ее социально-общественные идеалы формировались под влиянием народнического движения 1870—1880-хх гг. В 1893 г. за распространение нелегальной литературы В. Дейшу арестовали и заключили в тюрьму в Варшавской цитадели. В конце ХIХ века она опубликовала в галицких журналах несколько научно-популярных статей о ботанике. Имея четырех детей, Вера Устимовна находила время, чтобы заниматься и общественной работой (заведовала библиотекой в «Просвіті», была в этом обществе казначеем), служила, как и ее муж, в земстве. Во времена гетмана П. Скоропадского была арестована «за сына» — красного командарма Юрия Коцюбинского; вынуждена была выезжать несколько раз в различные города России. Умерла от тифа, усложненного воспалением легких.
Мемуаристы оставили не так и много свидетельств о Вере Устимовне. Вот какой запомнилась она Александре Аплаксиний, ее будущей «сопернице», во время встречи в 1902 г.: «з підстриженим волоссям (у ті роки це було рідкістю), високого зросту, з квітучим, цікавим обличчям, з рішучими, трохи різкими манерами».
Отношения М. Коцюбинского и Александры Аплаксиной, которая была моложе его на 16 лет, длились восемь лет. Но все-таки они прекратились, ведь писатель имел большую семью.
Свою жену Веру Устимовну Дейшу он очень любил. Об этом и свидетельствуют все письма к ней из Крыма: «Солнышко ты мое! Ты мне светишь и греешь, – пишет М. Коцюбинский жене. – Твои письма для меня – половина жизни. Вот и ныне получил письма от тебя – и так мне хорошо, так легко и весело».
От счастливого брака родилось четверо детей. Михаил Михайлович очень любил свою семью, но и много имел от нее: «Все было приспособлено для того, чтобы «папе»… было хорошо жить, чтобы не мешать ему, не беспокоить мелочами, – пишет М. Чернявский, писатель и приятель семьи.
Крымские письма М. Коцюбинского имеют несколько тем. Прежде всего – семейные: в посланиях – множество адресованных жене ласковых слов с характерной для Михаила Михайловича склонностью к ласкательно-уменьшительной лексике и изысканно-нежным обращениям; экзальтация чувств, интимное «вуркотіння», понятное до конца разве что самим влюбленным; беспокойство по поводу протекания беременности Веры; ожидание сына, которому еще до рождения «придумали» имя Юрий; множество бытово-житейских подробностей, которые касались повседневности… Как корреспондент М. Коцюбинский был чрезвычайно аккуратным: он ежедневно писал в различные концы по два-четыре письма, не позволял себе затяжных пауз в заочном общении с Верой Устимовной и от нее требовал/просил того же.
Письма с Крыма писал счастливый человек: «Тепер би я кожному порадив: не женись… коли хочеш бути егоїстом, коли не хочеш зазнавати великого й солодкого щастя — жити щастям і горем другого, мати приятеля — жінку, сподіватися Юрочка…» (19 октября 1896 г.). Потребность в задушевном «разговоре на расстоянии» у Михаила Михайловича — весьма сильная. Он часто сетует на уединение, которое его измучило. Со временем это состояние оформится как ощущение экзистенционного одиночества, о чем интересно написал в своих воспоминаниях «Червона лілея» Николай Чернявский («Я себе почуваю — самотнім. Зовсім, зовсім самотнім!.. Що б я не робив, про що б я не думав, з ким би не був, — я скрізь самотній», — зізнавався письменник).
Вторая тема – сугубо общественная. Это было обусловлено тем, что филлоксерная комиссия состояла в основном из членов «Братства тарасівців». Чтобы войти в нее, Коцюбинскому понадобилась рекомендация одесского юриста, члена местной «Громади» Михаила Комарова. Помощником эксперта Панаса Погыбкы, в партии которого М. Коцюбинский работал разведователем, был его хороший знакомый Виталий Боровик, выпускник естественного факультета, поэт и переводчик, один из организаторов «Громади».
Среди разведователей – немало студентов из Одессы, Киева, Харькова, учителей народных школ, которых интересовала далеко не только филлоксера. Главной рабочей силой в комиссиях были молодые крестьяне с Полтавской губернии. Выполнения служебных обязанностей «тарасівці» по мере сил сочетали с народнический деятельностью. Обстоятельства этому содействовали, а относительно целей, то они вытекали из программного документа «Братства тарасівців», напечатанного в 1893 году в журнале «Правда». Целью провозглашался «лад, у якому немає місця ні панові, ні мужикові, ні визискувачеві, ні визискуваному, а є місце цілковитій національній родині, що складається з рівних поміж себе правом, можливо, однаково забезпечених національно свідомих братів-працівників».
Еще одна тема в крымских письмах – «экскурсионная». Вера Устимовна не раз читала «записки путешественника», который любит основательно описывать те места, где ему пришлось побывать, фиксирует свои впечатления от увиденного. Глухие улочки Алушты, татарские дома, море («синє, аж чорне», что «білою піною б’є об берег»), – все это вызывает у Коцюбинского желание прибегнуть к словесной живописи. Он и в письмах сознательно или бессознательно оставался художником, который делает зарисовки для будущих больших полотен.
Особенно впечатляет «отчет» о путешествии в Кузьмо-Дамиановский монастырь около Алушты. О нем речь идет в четырех письмах! Уже в 1990-е М. Коцюбинского укорили за любовь к «гастрономическим перечням», – а тем временем ботанических перечней у него куда больше. Царская дорога, которая ведет к буковому лесу, панораме гор, корни деревьев, которые цепляются за камень, зеленый, похожий на бенгальский огонь, свет леса, цвет шафрана под ногами и шелест буковых орешков, которые падают, как дождь, – как много картин и ботанических деталей из мира природы попало в «бинокль» и очки «микроскопа» Коцюбинского-путешественника! Невольно узнаешь в этих эпистолярных заметках руку мастера пейзажа, искателя красоты, неоромантической прозе которого присущ именно контраст красивого и чудовищного. Есть такие противопоставления и в описаниях монастыря, который разочаровал писателя («серед розкішної чистої природи – монастир з його «братією», святощами та забобонами – здається якоюсь гидкою плямою, смердючою купою гною»).
Несмотря на это, глубокая и полная смыслов симфония лесных звуков и красок, написанная рукой большого мастера в письме, взволнованный путевой дневник человека, влюбленного в красоту жизни позже ляжет в основу сюжета рассказа «В грішний світ», окончательно завершенного писателем только в 1904 году.
Однако намерения своего «написать что-то из алуштинской жизни» писатель так и не осуществил. Обещанного произведения об Алуште не написал, хотя этому живописному уголку он и посвятил много строк в своих письмах к родным и знакомым, по которым можно представить Алушту времени пребывания в ней М. Коцюбинского.
В целом М. Коцюбинский неплохо сумел познакомиться с Южным берегом, работая на виноградниках Алуштинской долины и прилегающих к ней деревень – Биюк-Ламбате (теперь Малый маяк), Карбек (теперь Изобильное), Шумы (теперь Верхняя Кутузовка), Демерджи (теперь Лучистое) и др.
СОЛНЕЧНОГОРСКОЕ. МАЛОРЕЧЕНСКОЕ.
7 сентября 1896 года М. Коцюбинский совместно с участниками филлоксерной комиссии был перемещен с Алуштинской долины в селение Куру-Узень (сейчас Солнечногорское), находящееся километрах в 30-40 на восток от Алушты.
В Куру-Узени М Коцюбинский вместе со своим приятелем по работе А. Сиземским (Вонзай) жил в роскошном, по тем временам, доме куру-узенского купца Факидова. Это здание сохранилось до наших дней. На нем установлена мемориальная доска следующего содержания: «В этом доме в 1896 году жил украинский писатель революционер-демократ Михаил Михайлович Коцюбинский».
Сегодня в средней школе села Малореченское имеется комната-музей М.М. Коцюбинского, в которой собраны материалы о жизни и творчестве писателя этого периода. Учащиеся школы установили в свое время тесную связь с дочерью писателя Ириной Михайловной Коцюбинской, которая подарила музею более 180 картин и художественных текстов произведений отца. Силами учеников школы изготовлены альбомы, стенды, повествующие о жизни и творчестве писателя.
Почти всю осень отряд филлоксеристов, в котором работал М. Коцюбинский, основательно изучал быт и обычаи татарского населения. Позже этот материал писатель мастерски использовал в крымских рассказах «В путах Шайтана», «На камені».
(В статье использованы материалы газеты «День).
Автор — Геннадий Борисенко, Симферополь
