Крым пытаются классифицировать. Одни называют его русским или российским, другие упорно считают его украинским, третьи – не менее упорно – доказывают, что Крым – крымскотатарский (спасибо, что не турецкий!). А Крым – он только крымский: интернациональный, номенклатурный, клановый, немного бандитский, немного провинциальный и безалаберный, снисходительно-гостеприимный и очень советский.
Что бы там ни говорили, но была, была такая общность – советский народ. И была, есть и будет такая общность – крымчане. Общность, уже приобретшая черты этноса. Все русские, украинцы, крымские татары, греки, армяне, немцы, караимы, многие другие жители Крыма уже давно считают себя просто крымчанами. Это преобразование множества наций, народов, народностей, множества людей разных занятий и профессий, коренных жителей и приезжих в единый конгломерат требует особенно вдумчивого внимания и особенно взвешенной политики по отношению к полуострову.
Крым остался, в некотором роде, музеем СССР. «Столица нашей Родины – Москва» никогда не исчезала из сознания крымчан. Думаю, не ошибусь, если скажу, что Киев мало кто воспринимал как столицу. Главным городом Крыма был Симферополь, а упоминание столицы всегда ассоциировалось с Москвой. Крым не потерял связей и после распада СССР. Петербург и Владивосток, Воронеж и Петропавловск-Камчатский – эти города не стали чужими. Керчь, Ялта, Феодосия существовали с ними на едином пространстве. Считал ли кто-нибудь, сколько крымчан работало на Камчатке вахтовым методом? А сколько жителей Ростова и Краснодара постоянно или временно трудоустраивались в Крыму?
Но и не только с Россией связь не прерывалась. Тбилиси, Ереван, Ташкент, Алма- Ата, Рига и Вильнюс – и ещё множество городов бывшего СССР – оставались для жителей Крыма своими. Сюда, на полуостров, приезжали отовсюду. Завязывались знакомства, налаживались связи, возникала крепкая дружба, образовывались семьи. Политика? Она где-то там, в кабинетах с кондиционерами. А в лесу, у моря, на плавящейся от жары набережной, за столиком на берегу, под бокал холодного крымского вина – какая политика? Дружба и любовь до гроба, обещания не забывать и реальные деловые переговоры. Правительства менялись, власть тасовалась как карточная колода в руках шулера, а люди продолжали приезжать и общаться.
Так мог ли Крым измениться? Его пытались изменить. Настойчиво, жёстко и даже жестоко. Те бандитские разборки и власть ОПГ, на которые до сих пор пытаются списать обнищание населения и разруху в Крыму, на самом деле повредили ему куда меньше, чем власть «пришельцев».
Кто знает, как сложилась бы судьба полуострова, если бы во внутрикрымские разборки не вмешались извне. Не акцентируя внимание на криминальной сущности тех, кто пытался управлять Крымом изнутри, важно отметить одну общую черту всех крымских ОПГ: и «башмаков», и «греков», и «Сэйлема», и Папы- Поданева, – нежелание допускать в Крым чужаков, «варягов». Многие говорят о том, что в результате внутреннего передела к власти пришла бы полноценная мафия, которая подмяла бы под себя весь Крым… Неизвестно, что могло бы быть, но внешний криминалитет оказался сильнее, и весь Крым подмяла под себя другая мафия, «варяжская». А то, что с виду пришлые казались немного приличнее местных, так это за счёт столичного лоска и большего количества денег.
Если бы крымчане могли выбирать, они несомненно выбрали бы мафию свою. По крайней мере, «свои» не собирались в ближайшее время опустошать полуостров, они хотели здесь жить. Им не выгодно было обнищание населения, разрушение производства и инфраструктуры, наоборот: началась реконструкция некоторых заводов, создавались социальные объекты, велось строительство, восстанавливались храмы, была развёрнута реальная, а не показушная благотворительная деятельность.
И в этом желании сделать Крым лучше – пускай для себя, но ведь и для всех остальных тоже — были, как ни странно, едины все «бандиты», независимо от их клановой принадлежности: Владимир Ильич Шевьёв и Лев Юльевич Миримский, Евгений Владимирович Поданев и Константин Иванович Савопуло. Исключение составляют разве что Воронков и Сенченко. Один заблаговременно подсуетился с Кипром, другой сделал ставку на Украину.
Но большинство крымских бандитов не спешили уводить деньги в офшоры и уезжать на экзотические острова. Экзотикой для них был сам Крым. Это не идеализация ОПГ (ну разве что капля романтики: «Крёстный отец» и всё в таком духе, — лишь констатация того факта, что самые плохие свои всё же лучше таких же плохих, но чужих. Неудивительно, что жители полуострова мало вникали в «политику» времён бандитского Крыма. Руководили «свои», а значит можно было решать вопросы, если очень понадобится. Вообще же, дела экономические становились всё хуже, не только в Крыму, но и на всём постсоветском пространстве, а потому все были заняты выживанием.
Но вот киевская власть вдруг решила навести порядок, для начала отобрав у Крыма всю возможную самостоятельность и прислав наместников. Тут надо заметить, что «наведение порядка» в Крыму было вызвано не заботой о нём, а насущной необходимостью: получив «нэзалэжнисть» украинская власть оказалась отрезанной от общесоюзной кормушки. Вот и решила она, что в Крыму можно подхарчиться.
Поначалу и украинские наместники не воспринимались всерьёз. Сработал противоречивый менталитет населения. С одной стороны – «союзность мышления»: все вроде бы не чужие, просто есть близкие родичи, а есть – дальние. С другой стороны, транзитность и сезонность полуострова, отношение ко всем не крымским, как к «отдыхающим»: приехали – уехали, кто-то приедет ещё раз, кто-то – нет. Вот и поставленное киевскими властями руководство было такими «дальними родичами» или «отдыхающими» в глазах местных. Сезонное управление, так сказать.
Но Украина так активно продвигала свою независимость, так настойчиво убеждала Крым, что теперь он оказался в составе совсем другой страны, что забеспокоились даже далёкие от политики крымчане. А тут ещё и потоки реабилитированных-депортированных, которые почему-то решили, что у них больше прав, чем у остального населения. Но даже в такой неблагоприятной ситуации крымчане не стремились к ярко выраженным протестам, а возмущение ограничивалось эпизодическими выступлениями в СМИ да «кухонным диссидентством».
Правда, возникали какие-то общественные организации и партии, в преддверии очередных выборов критичнее становились заявления политиков, но и эти не очень заметные, впрочем, формы протеста были простимулированы по большей части внешними механизмами и средствами. Население в целом помалкивало. И вот это «молчание ягнят» позволило украинским управленцам решить, что Крым отдан им на заклание.
Где было крымским бандитам состязаться с украинскими! Они-то, наивные доморощенные мафиози, стремились задобрить народ и спокойно заставить его работать на себя, любимых, но здесь, в Крыму, попутно развивая его и украшая. Они же были дома! А эти, «халифы на час», приезжая сюда поруководить, буквально «вывозили» Крым, ничего не давая при этом взамен. Все они считали, что надо побыстрее и побольше украсть, продать, захватить – и успеть смыться, пока не поймали. Пока не поняли местные жители, что за время правления очередного украинского премьера, мэра, министра, начальника в Крыму стало ещё меньше ресурсов, денег, предприятий и санаториев.
Бизнесмены, которые в конце 90-х, после завершения бандитского передела, наконец-то систематизировали свою деятельность, отмечали, что пока у власти был достаточно большой процент местных, откаты были терпимыми. Появилась стабильность и возможность зарабатывать. С перетеканием власти в руки украинских ставленников откаты стали неподъёмными для мелкого и среднего бизнеса. Крупный же практически весь перешёл под «варягов».
Да, по поводу откатов. Наивно думать, что с откатами можно бороться или их можно устранить совсем. Любые взаимоотношение бизнеса и власти – это откат. Просто он не всегда выражается в деньгах. Лояльность власти к бизнесу и бизнеса к власти – это откат. Допуск к участию в тендере – даже если это не коррупционная схема – тоже откат. Любой госзаказ или госзакупка – откат. Налоговые каникулы – безусловный откат. Да и честная уплата налогов – тоже. Так что не стоит с откатами бороться. Их надо просто регулировать. Так вот, с приходом в крымскую власть большого числа киевских ставленников откаты стали нерегулируемыми и непрогнозируемыми. А власть «македонцев» местный бизнес похоронила окончательно. Кстати, они скорее не «македонцы», а «макдональдс» — так же агрессивно захватывали рынок и выдавали такой же неудобоваримый продукт.
Правда, справедливости ради надо отметить, что Вася Бита – Василий Джарты – вселял некоторую надежду на наведение относительного порядка и возрождение стабильности. Воспрянули духом даже местные «авторитеты», причём некоторые воротились из дальних странствий, чтобы влиться в бизнес под руководством нового перспективного Папы. Но его преждевременная кончина, которая многим показалась и до сих пор кажется странной, похоронила все чаяния. Дальше был уже сплошной беспредел.
Для того, чтобы проанализировать печальные итоги и последствия правления украинских ставленников в Крыму, надо проводить длительное и кропотливое исследование. Это как минимум будет «Белая», а скорее, «Красная» Книга – многое, увы, утрачено безвозвратно. Но сейчас, пока ещё свежо ощущение, пока ещё не наладилось новое управление, обязательно надо подумать вот о чём.
Крымчане уже обожглись не один раз. «Варяги», по крайней мере украинские, счастья полуострову не принесли. И теперь, при всей благорасположенности населения, каждый новый человек, облечённый даже минимальной властью, воспринимается жителями Крыма настороженно. А если он ещё и не местный…
Не лучше обстоят дела и в бизнесе. Сотрудничать – всегда рады. Уступать нишу или просто подвинуться – нежелательно как минимум. Ну, а уж если кто-то начинает «учить жизни», да при этом ещё и отжимая попутно наше, родное, с мотивировкой «вы всё равно не сумеете» — это не прощается. Крым может быть ласковым и послушным. Но не покорным. В конце концов, если кто-то сел в начальственное кресло – это ещё не повод для знакомства.
Автор: Наталия Лазарева, Симферополь.
